CC BY
96
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
УДК 141:323.1
Г. П. Корнев, Н. А. Кулагина
Государственность и гражданственность как смыслообразующие признаки нации
Заявленная в статье концепция теоретически и практически актуальна в связи с подготовкой законопроекта «О российской нации», инициированного Президентом РФ. Сомнения в научности концепта «нация» и признание его исключительно нормативным понятием, имеющим лишь политическое оправдание, формирует ошибочное мнение о бесперспективности построения в социальной философии междисциплинарной модели нации вообще и российской нации в частности. Опираясь на различные эпистемологические (реализм и социальный конструктивизм) подходы к нациопониманию, авторы рассматривают нацию как политическую и гражданскую общность, делегирующую властные полномочия государству, которое осуществляет политико-правовое оформление нации и делает её тем самым высшим источником легитимности и суверенитета власти. Гражданское общество придает нации этнокультурное содержание, сохраняет и приумножает культурную составляющую народов (этносов), входящих в нацию. Поэтому государственность и гражданственность являются смыслообразующими признаками нации.
Stated in the article the concept of theoretically and practically relevant in connection with the preparation of the draft law «On the Russian nation» initiated by the President of the Russian Federation. Doubts about the scientific concept of «nation» and recognition of its solely a normative concept, having only a political justification, creates a misconception about the futility of building in the social philosophy of the interdisciplinary model of the nation in General and of the Russian nation in particular. Based on different epistemological (realism and social constructivism) approaches to natsionalniy, the authors examine the nation as a political and civil community, delegating powers to the state, which carries out legal-political design of the nation and makes it thereby the highest sources of legitimacy and sovereignty of the government. Civil society gives the nation's ethnic and cultural content, preserve and develop the cultural dimension of peoples (ethnic groups) with in the nation. Therefore, statehood and citizenship are the semantic characteristics of a nation.
Ключевые слова: нация, этнос, социальный конструктивизм, Э. Геллнер, Б. Андерсон, суверенитет, легитимность, государственность, гражданственность, нациопонимание, «воображаемые сообщества», российская нация.
Keywords: nation, ethnos, social constructivism, Eh. Gellner, B. Anderson, sovereignty, legitimacy, statehood, citizenship,national understanding,«imagined communities», Russian nation.
Президентская инициатива по подготовке закона «О российской нации», выдвинутая в октябре 2016 г. на заседании президентского Совета по межнациональным отношениям в Астрахани, вряд ли может быть реализована без глубокого и тщательного научного и философского осмысления столь сложного социального явления, как нация. Нигилизм в отношении прежних дореволюционных и советских представлений о нации и методологический плюрализм различного рода постмодернистских подходов и концепций по этой проблеме породил в научной и информационной среде скептицизм в возможности построения в социальной философии междисциплинарной модели нации вообще и нации применительно этносов, населяющих территорию государства Российского. Сомнения в научности концепта «нация» и признание его исключительно нормативно нагруженным понятием, имеющим лишь политическое оправдание, нередко формирует ошибочное мнение о бесперспективности поиска объективных оснований существования данного феномена и трансформации его исключительно к «воображаемому сообществу», «конструкту-инструменту», используемому в политических играх элит. Так это или не так, попытаемся выяснить в настоящей статье.
В философии, науке и праве понятие «нация» употребляется, как правило, в двух смысловых контекстах: сообщество граждан одного государства (политическая, гражданская нация) и
© Корнев Г. П., Кулагина Н. А., 2017
этническая общность (этнонация]. В первом контексте понятие «нация» употребляется в конституционном праве многих англо- и романоязычных стран, а также в международном праве и документах ООН. Синонимичность понятий государства и нации широко распространена в мире. Отсюда вполне объяснимо появление таких словосочетаний, как «Организация Объединенных Наций», «национальная безопасность», «национальные интересы», «национальное сознание», «национальное государство». Во втором контексте нация рассматривается как сложившаяся на основе общей культуры и языка, компактно или рассеяно (разбросано] проживающая на определенной территории общность людей, члены которой обладают общим самосознанием.
Следует отметить, что определение нации как этнической общности, не включающей признак государственности, было сформулировано еще в 1913 г. И. В. Сталиным в работе «Марксизм и национальный вопрос» и до конца 50-х начала 60-х гг. XX в. считалось в советской науке непререкаемой истиной [1]. При этом этническая интерпретация понятия «нация» стала в известном смысле нормативной в отечественном и западном обществоведении и мало чем отличается от сталинского определения. Различие обнаруживается лишь в том, каким признакам в формировании и функционировании нации, объективным или субъективным, реальным или конструируемым, экономическим или политическим, культурным или психологическим, отводится приоритетная роль.
Рассматривая нацию в качестве определенного типа этноса, исследователи фактически находятся в рамках понимания нации как исключительно этнокультурной общности, мало чем отличающейся от донациональных этносов - племени и народности. Поэтому необходимо было ввести в определение нации такой признак, который мог бы отличать её от других этнических общностей. Именно таким нациообразующим признаком как раз и является государственность.
О взаимосвязи нации и государства замечено давно. Так, К. Маркс, Ф. Энгельс и В. И. Ленин убедительно показали, что нация возникает на основе экономических отношений капиталистического способа производства. При этом консолидация народов в нацию завершается образованием национального государства, утверждением буржуазией своей политической власти посредством такого политического инструмента, как «государство-нация» [2].
Вопрос о взаимосвязи нации и государства обсуждался в русской дореволюционной философии, причем признак государственности в некотором смысле проводился многими русскими философами, публицистами и историками более последовательно, чем в советский период [3]. Так, по справедливому мнению выдающегося историка В. О. Ключевского, народ становится нацией тогда, когда чувство национального единства обретает выражение в государстве, в единстве верховной власти и закона [4].
Не в этом ли пророческий смысл сегодняшней необходимости закона «О нации»? Быть может, кому-то не нравится название «закон о российской нации», а кому-то хотелось бы видеть название «закон о русской нации». Не будем сейчас спорить о словах, хотя их смысловая нагрузка очень значима. Речь идет о более важном для российской действительности: создать законодательную модель единства народа и государства Российского.
Уже сейчас пытаются свести президентскую инициативу к подготовке очередного заурядного нормативного правового акта, регулирующего отношения в сфере укрепления единства многонационального народа Российской Федерации. Никто не спорит, чтовопросы, связанные с утверждением российской идентичности и патриотизма, преодоления напряженности и конфликтов, которые могут представлять опасность для единства российского народа, задача важная, и, разумеется, её реализация требует правовой формы. Над этим нужно работать. Только сегодняшний инициируемый Президентом РФ закон имеет более значимый акцент, направленный на правовое (законодательное] обеспечение единства между народом, как таковым, с одной стороны, и государством, представляющим национальную волю этого народа, с другой стороны. Ведь нация - это, прежде всего, единство народа (народов, этносов] и государства в общих устремлениях к лучшей жизни.
Многие философы в прошлом рассматривали становление нации и государства в тесной связи. Однако признак государственности как отличительное качество нации от других типов этносов явно не нашел достаточно выраженной поддержки. Причина «сомнительности» данного признака обнаруживалась во вполне уместных вопросах: Что делать с народами, лишенными самостоятельной государственности? Следует ли их на основаниипризнака государственности вычеркнуть из разряда наций? Если нация конституируется государством и правом как закономерный процесс интеграции различных народов, объединенных общим языком, территорией, культурой и психикой для реализации своих экономических и политических интересов и свобод, то существовала ли она до образования государства, в каком виде и какое влияние оказывала на формирование государства? Отвечая на эти и другие вопросы взаимосвязи нации и государства, 6
многие отечественные исследователи советского периода вплоть до 90-х гг. XX столетия исключали признак государственности из определения нации и по существу ограничивались её этнической характеристикой.
Активную позицию по включению государственности в качестве отличительного признака нации занимают многие современные исследователи самых различных методологических подходов и направлений. Базовой основой концепций, исповедующих конструктивизм, является теория «нациестроительства» английского социолога и философа Э. Геллнера, изложенная в его труде «Нации и национализм» [5]. Главный тезис его размышлений состоит в том, что нация - продукт (конструкт] деятельностигосударства, политической борьбы за его создание и сохранение. Этносы превращаются в нации не просто в ходе естественно-исторического процесса, а в результате политической борьбы за власть и, прежде всего, борьбы за государственную власть. С этой целью реальная или потенциальная власть создает политические группы и формирует политические интересы, максимально эксплуатируя при этом этнические признаки своих приверженцев, используя этничность как средство для достижения групповых интересов, мобилизации в политической борьбе. Однако вместо реальных и эмпирически доступных для восприятия этнических признаков и черт, т. е. этничности, власть систематически навязывает различными способами «выдуманные» конструкции, сложенные из разных социально-психологических и идеологических «блоков»: принадлежности к единому народу и солидарности с ним; общего генетического, территориального, культурного наследия и добровольной идентификации; свободного выбора и разделяемого противопоставления. Это, собственно, и есть психологические и идеологические средства «нациестроительства». Особая роль среди них отводится общественным наукам, которые изобретают мифы и легенды о происхождении нации и используют при этом этнические признаки и символы предшествующих нациям исторических этносов.
В своих рассуждениях Э. Геллнер приходит к выводу, что нации в индустриальном обществе фактически утратили те этнические признаки, которыми обладали предшествующие им этнические общности - племена и народности, или настолько их исказили в процессе конструирования, что от собственно этнического образования ничего и не осталось. Нации уже не имеют ни экономических, ни языковых, ни культурно-бытовых, ни психологических признаков, но, если они и присутствуют формально (констатируются как наличное бытие], то пронизаны социально-стратификационными, политическими, правовыми характеристиками. Нация, таким образом, всецело превращается в государственно-политическое, правовое образование. «Группа людей... - пишет Э. Геллнер, - становится нацией, если и когда члены этой группы твердо признают определенные общие права и обязанности по отношению друг к другу» [6]. Следовательно, признание общих прав и обязанностей, закрепленных в позитивном праве государства, становится достаточным квалификационным признаком группы людей для объявления себя нацией.
Признавая тот факт, что всякая нация стремится к государственности, но далеко не всякая обретает суверенитет и независимость, Э. Геллнер делит все нации на «реальные» и «потенциальные». Лишь «реальные» нации имеют свою государственность, так как выросли из высокой культуры, породившей национализм и желание иметь собственное государство. «Потенциальные» же нации таковыми так и останутся, пока не обретут какую-либо форму государственности.
Таким образом, понятие нации, по Э. Геллнеру, имеет политический смысл как вопрос связи государства со своими гражданами и идеологический смысл как практическая задача объединения их для мобилизации и политической борьбы за государственную власть и её сохранение. В последнем Э. Геллнер видит предназначения государственного национализма.
Конечно, Э. Геллнера можно обвинить в том, что он идет вразрез с теми процессами нацие-образования, которые происходят в Европе и во всем мире. Ведь многие народности не имеют своих отдельных государств, а количество государств отнюдь не совпадает с количеством народностей. Многие народности, в том числе европейские, существуют в рамках многонациональных государств, в том числе и Россия, и существуют благополучно, обретая свою национальную государственность легитимным путем. Назвать этнические нации «потенциальными», как сделал Э. Геллнер, представляется не только некорректным из-за соображений дискриминационного порядка, но и не соответствующим логике и последовательности образования наций в современном мире, тенденциям всякого национального движения. Тем не менее следует признать, что геллнеровские идеи о нации как продукте деятельности государства и «произрастании» национализма из потребности народности обрести свою государственность являются вполне плодотворными и используются не только в научном, но и в политическом дискурсе.
И еще об одной, на наш взгляд, непоследовательности геллнеровской теории «нациестроительства». Оказывается, что «потенциальные нации» в большей мере являются нациями, сохранившими свое естественное состояние в силу того, что они не подменили свои этнические при-
7
знаки, - пусть донациональные, - политическими суррогатами, «придуманными» элитами для обоснования связи с государством и властью, хотя такое не исключено, и подобная тенденция имеет место в современном национальном движении. Напротив, «реальные» нации, подчинившие себя государству, слившиеся с ним и институциализировавшие свою этничность, все больше и больше подвержены конструктивистским и инструменталистским технологиям в «нациестрои-тельстве». Этничность в них в большей степени является выдуманной, воображаемой, оторванной от естественных культурных, бытовых, языковых, психологических и идентификационных признаков действительных этносов. Вот почему у многих исследователей возникло скептическое отношение к подобного рода «реальным» нациям.
Другой видный сторонник конструктивистской традиции Б. Андерсон назвал нацию одним из «воображаемых сообществ». Он поставил перед собой задачу найти основы и причины зарождения нации и национализма в их культурных истоках, так называемых «особого рода культурных артефактах», таких как печатная продукция, стандартное образование и единое образовательное пространство, единый карьерный рост чиновников и т. п. Именно они явились основами особой привязанности людей к своей национальной идентичности. Культура, язык, романы, газеты формируют самосознание человека и его способность «воображать» (представлять, осознавать] национальную общность и себя в ней как единое [7].
Позиция Б. Андерсона по некоторым вопросам нации и национализма довольно противоречива. На первый взгляд, может показаться, что, исходя из названия «воображаемые сообщества», нации - явления «мнимые», «придуманные», «иллюзорные» и т. п. [8] Где-то это - справедливо. Но в тоже время он пытается дистанцироваться от инструменталистского понимания нации как искусственного «конструкта-инструмента», созданного для удовлетворения амбициозных целей политических элит в борьбе за власть. Внимательное прочтение Б. Андерсона и интерпретация его идей убеждают нас в том, что он все же не ставит под сомнение бытие нации как социальной реальности, удовлетворяющей глубокие потребности человека в идентификации, «воображении» себя принадлежащим к нации. Вчитываясь в текст андерсоновской теории, мы склонны считать, что не нацию «воображает» человек, а себя приписывает к нации, воображает себя в качестве её представителя, т. е. посредством воображения (вымысла] идентифицирует себя с нацией.
Ведь нельзя не учитывать того обстоятельства, что люди, воображая себя в качестве представителей нации, реально формируют для себя данное социальное сообщество, основываясь при этом часто на собственных вымыслах или, правильно сказать, вымыслах, которые навязаны им идеологами и политиками. Нация, фактически, создается, производится, конструируется и конструируется не без помощи государства; сливается с государством. Очевидно, что закон о нации в некотором смысле есть «воображаемое», точнее, желаемое осмысление себя как народа (этноса] в единении с государством. Цель такой государственно-правовой рефлексии заключается в мобилизации каждого гражданина на осознание своей принадлежности к единому народу (нации], формировании чувства общности, солидарности, гражданской ответственности за дела в государстве.
Не исключено, что постепенно нация в воображении её представителей может утратить черты желаемого (в смысле воображаемого] сообщества. Происходит это чаще всего потому, что реальное государство «дискредитирует» идею нации как «воображаемого сообщества». Реальная нация, а точнее, государство, её сформировавшее, не может больше удовлетворять национальным притязаниям народа. Назревает конфронтационный процесс противостояния «воображаемого сообщества» государству, процесс перегруппировки сил и новый виток воспроизводства нации, во главу которого становятся новые политические силы, с новыми государственными и, возможно, псевдогосударственными устремлениями на предмет видения новой нации и нового государства.
Такова, на наш взгляд, позиция Б. Андерсона, быть может, и не всегда заявленная им именно так, как мы её интерпретировали и развили. Безусловно, теория Б. Андерсона, как и многих представителей постмодернистской традиции, страдает «академизмом», который далек от адекватного объяснения чувств и поступков людей, идентифицирующих себя с той или иной нацией. Прав Э. Смит, что «воображение» единства с другими людьми не способно объяснить, почему люди готовы умереть и убивать ради своей нации.
Конструктивистский подход к нации и национализму в постмодернизме демонстрирует отрицание историчности, этничности и объективности наций. Так, К. Вердери со всей прямотой заявила, что нация как символ имеет множество значений, выдвигаемых различными группами, которые пытаются застолбить свое право на определение этого символа и его легитимирующее воздействие на массы. Она видит в нации продукт символизации, конструируемый в интересах различных групп; изучать нацию значит отвечать на вопрос: «Как идентичности конструируются 8
в социальном смысле и как создаются обладающие ими индивиды?» [9] Вполне уместно задать встречный вопрос: какое отношение идентифицирующие себя социальные группы имеют к подлинно этническим общностям, если основаниями конструируемой идентификации может быть все, что придёт в воспаленную фантазией голову конструктора?
Что же касается исследователей нашей страны, то одним из первых, кто проблематизиро-вал идею нации через государство, был В. А. Тишков, и уже за ним - Ю. М. Бородай, В. М. Межуев, В. Н. Шевченко и другие [10]. Обратим внимание, что у многих из них, и наиболее последовательно у В. А. Тишкова, речь идет не о нации как объективно существующем социальном образовании, а об идее нации (фактически, о национальной идее] как «воображаемом конструкте», способствующем формированию национального государства.
Так, согласно взглядам В. А. Тишкова, «нация и государство образуют своего рода симбиоз: если идея нации является необходимой основой для государства, то в государстве воплощается коллективная "национальная воля"» [11]. В своих работах он обосновывает мысль, что идея нации представляет собой одно из символических представлений этносоциальных групп, а точнее, их элит, посредством которых самосознание принадлежности к этим группам обеспечивается общностью их формы существования в качестве самостоятельного национального образования чаще всего в качестве государства.
Наш уважаемый соотечественник считает, что идея нации, зарождаясь в среде того или иного народа или даже группы народов, как средство достижения государственного суверенитета, реализуется, как правило, по достижении этими народами государственности, то есть идея нации оформляется на почве национальных движений, достигших определенного развития народов [12]. Вместе с тем В. А. Тишков полагает, что идея нации временное явление; «родившись в Европе в эпоху буржуазных революций и образования национальных государств, идея нации, пройдя через этап слияния этого понятия с понятием государства, ныне явно проявляет признаки умирания, столкнувшись с новым этапом ломки всех межгосударственных перегородок на западноевропейском континенте и процессом "разгосударствления" жизни гражданских сообществ. В остальных районах Земли, не испытавших прямого европейского влияния, понятия "нация" в общественной мысли и практике вообще нет» [13].
Ничего нет более постоянного, чем временное. Надо отметить, что буквально в начале этого года в РАН появился Научный совет по комплексным проблемам этничности и межнациональных отношений. Он создан в соответствии с поручением В. В. Путина в связи с подготовкой проекта нормативного правового акта, регулирующего отношения в сфере укрепления единства многонационального народа Российской Федерации (российской нации]. Сопредседателем совета является научный руководитель Института этнологии и антропологии РАН академик В. А. Тишков. Прошло первое заседание Совета, на котором обсуждался вариант понятий для глоссария этого законодательного акта. В их числе понятие «российская нация» как «граждан-ско-политическая общность, консолидированная на основе исторической российской государственности (курсив наш. - Авт.], члены которой обладают равными правами независимо от этнической, расовой и религиозной принадлежности, общими историко-культурными ценностями, чувством принадлежности к единому народу, гражданской ответственностью и солидарностью» [14]. Оставим без подробного комментария данное определение. Лишь отметим, что признак государственности как консолидирующей основы гражданско-политической общности присутствует в данном определении «российской нации».
Итак, связь нации и государства, как в прошлом, так и в современном западном и отечественном обществознании, не подлежит сомнению. Важно то, что в нации неотъемлемо присутствует признак государственности, и это - отнюдь не этнический признак, а политико-правовой, содержащий в себе легитимность и суверенитет государственной власти. Суверенитет (фр. souverainete - верховная власть] в современном значении слова означает верховенство и независимость власти. Но кто наделяет такими полномочиями? Кто является сувереном? Таким сувереном и объявляется нация как высшая инстанция для суверенитета государства.
Другим ключевым понятием государственности является легитимность (от лат. legitimus. -согласный с законом, законный], т. е. признание или подтверждение законности какого-либо права, полномочия, власти. Опять-таки, кто является высшей инстанцией в признании и подтверждении законности государственной власти? Конечно, нация. «Нация есть то, к чему апеллируют, стремясь легитимировать власть» [15].
Таким образом, логика нациопонимания [16], представленная в исследованиях многих зарубежных и отечественных ученых и философов, подводит к трактовке нации как политически суверенного сообщества, легитимирующего государственную власть. Нация, по существу, - это сообщество, обладающее государством. В таком случае возникает вопрос, а всякое ли сообщество,
9
всякое ли объединение сограждан может претендовать на роль нации. Какие признаки могут быть положены в основу объединения сограждан в нацию? Возможно ли формирование нации как государства, к примеру, по расовому, кастовому, классовому, профессиональному или какому-то другому социальному признаку? Если следует утвердительный ответ, то нации существовали всегда, и вполне возможно существование рабовладельческой, феодальной, буржуазной, социалистической наций, которые легитимировали государственную власть в соответствующем историческом типе государства. Ведь из этого вытекает, что советский народ как новая историческая общность людей, обладающая своим государством, вполне подходил под понятие нации.
На наш взгляд, в характеристике нации недостаточно ограничиваться признаком государственности. Нация - это еще и этнокультурное сообщество, не наделенное государственно-властными полномочиями, но делегирующее эти полномочия государству. Поэтому необходимым фактором формирования и существования нации на ряду с государством является также и гражданское общество с его этнокультурной составляющей. Если государство представляет собой политико-правовую форму организации нации как источника легитимности и суверенитета власти, то гражданское общество снимает в себе этническое содержание нации, сохраняет и развивает социокультурную составляющую народов (этносов], входящих в нацию. Между индивидом и государством образуется многослойная прослойка различных сообществ (в том числе этнических], не совпадающих с государственными органами и в тоже время достаточно для него (индивида] близких по происхождению, религии, культуре, традициям. Через эти сообщества и непосредственное участие в их совместной жизни индивид вливается в общий поток социальной жизни, становится не просто представителем того или иного этноса, но и гражданином государства.
Рассматривая проблемы соотношения нации, государства и гражданского общества, мы обнаруживаем между двумя главными составляющими нации - государственностью и гражданственностью - диалектическую взаимосвязь: состояние противоречивого взаимодействия и взаимовлияния. В разные исторические периоды и в силу разных обстоятельств соотношение государства и гражданского общества как признаков, определяющих нацию, может быть различным. Если государство беспредельно вторгается во все сферы жизнедеятельности народа, безраздельно господствует над всей жизнью общества, то устанавливается тоталитарный режим, который в политическом отношении не нуждается в существовании нации, и в лучшем случае её лишь конституционно декларирует и эксплуатирует в качестве обоснования национализма (например, нацистская Германия].
Наоборот, если в нации возобладает неконтролируемое государством гражданское общество, реализуемое в том числе и через этнические образования и элементы, связанные с этнической принадлежностью, то политико-управленческие процессы могут прийти к анархии, а национальное единство интересов различных народностей - к забвению. Нарушение дисбаланса за счет усиления одной из составляющих нации и ослабления другой фактически ведет к её гибели. Нация перестает существовать как таковая по достижении любого из этих состояний.
Нация, следовательно, существует в том обществе, в котором наличествуют два её необходимых компонента - государство и гражданское общество в их нерасторжимом единстве. Все составляющие нации - и этническая её часть, и государство, и право, и гражданское общество - находятся во взаимодействии и взаимозависимости. Если останавливается в развитии или приходит в упадок один из её компонентов, то это является основанием считать, что аналогичное происходит и с другими её компонентами, а нация как целостность, составленная из этих компонентов, перестает существовать и трансформируется в отдельные этнические сообщества, давая жизнь разного рода национализмам [17].
В научном и политическом дискурсе нередко обнаруживается отождествление понятий нации и государства [18]. Особенно это касается политической риторики, отождествляется для того, чтобы продемонстрировать в политике государства национальный интерес. Нация и государство - относительно самостоятельные социальные субъекты, выполняющие по отношению друг к другу взаимосогласованные функции. Первооснову нации как исторического типа (вида] общности составляют реальные (объективные] этнические признаки, сближающие её с другими историческими типами этноса - племенами и народностями. При этом последние существовали и могут существовать вне государственно-политического образования, без его вмешательства в их жизнь и покровительства. Напротив, нация как этническая общность (этнонация], хотя и может на определенных этапах своей истории существовать вне своего национального государства, имеет именно это государство своей конечной целью. Поэтому признак государственности всегда заложен в качестве неотъемлемого атрибута в характеристике всякой нации. Он может проявляться в нации в двух качествах: во-первых, как тенденция, волевое стремление этнического субъекта к обладанию и реализации естественного права на суверенную и легитимную власть 10
своих представителей, и, во-вторых, как безусловный суверенитет власти, исходящей от единственно возможного в современном обществе легитимного субъекта - нации.
Таким образом, качественной характеристикой нации является её принадлежность к государству или стремление к этой принадлежности, пока она не будет обретена. Безусловно, в этом качестве нация отнюдь не утрачивает признаки этнической общности или общностей, из которых она складывается как нация. Более того, только национальное государство посредством позитивного права и гражданского общества способствует дальнейшему развитию этих этнических признаков, их интеграции в общенациональные интересы различных народностей, входящих в нацию.
Примечания
1. Под нацией понималась «исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры» (см.: Сталин И. В. Национальный вопрос и ленинизм// Сочинения. Т. 11. С. 333].
2. См.: Энгельс Ф. Роль насилия в истории // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 21. С. 424-426; Ленин В. И. О праве наций на самоопределение // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 25. С. 259, 263.
3. Интересные идеи о роли государства и нации в различных вариантах их взаимной детерминации («государство-нация» и «нация-государство»] высказывали русские философы С. Н. Булгаков, Н. Я. Данилевский, В. С. Соловьев, Г. П. Федотов, И. А. Ильин и другие (см.: Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество. М. : Рус. кн., 1992. С. 191, 192, 209; Данилевский Н. Я. Россия и Европа. СПб. : Глагол, 1995. С. 237-246; Соловьев В. С. Национальный вопрос в России. Вып.2// Соч. : в 2 т. Т. 1. М. : «Правда», 1989. С. 518; Федотов Г П. Судьба и грехи России // Соч. : в 2 т. Т. 1. СПб. : София, 1991. С. 327; Ильин И. А. Россия есть живой организм // Русская идея. М. : Республика, 1992. С. 430].
4. Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. 1 // Соч. : в 9 т. Т. 1. М. : Мысль, 1987. С. 42.
5. Геллнер Э.Нации и национализм. М. : Прогресс, 1991.
6. Там же. С. 35.
7. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. М. : Канон-Пресс-Ц, Кучково поле, 2001. С. 65.
8. Мы согласны с В. С. Малаховым, что многие авторы, как российские, так и зарубежные, редуцируют социальное конструирование, представленное в западной конструктивистской методологии, к сознательному «манипулированию», «фабрикации». А тезис о нациях как «воображаемых сообществах» они понимают буквально, как утверждение об их «вымышленности», «нереальности» (см.: Малахов В. С. Национализм как политическая идеология. М. : КДУ 2005. С. 119-120]. На наш взгляд, признать нации «социальными конструктами» допустимо в том случае, если рассматривать их возникновение и существование во взаимосвязи естественно-исторического процесса, с одной стороны, и сознательной деятельности людей по производству и воспроизводству себя в государственно-правовом сообществе, с другой стороны.
9. Вердери К. Куда идут «нация» и «национализм»? // Нации и национализм / Б. Андерсон, О. Бауэр, М. Хрох и др.; пер. с англ. и нем. Л. Е. Переяславцевой, М. С. Панина, М. Б. Гнедовского (Сер. «Новая наука политики»]. М. : Праксис, 2002. С. 299-300.
10. О взглядах Ю. М. Бородая, В. М. Межуева, В. Н. Шевченко см.: Национальное государство: теория, история, политическая практика // Полис. 1993. № 5-6. С. 8-24.
11. Тишков В. А. О новых подходах в теории и практике межнациональных отношений. М. : Ин-т этнографии, 1989. С. 10.
12. Тишков В. А. Об идее нации // Общественные науки и современность. 1990. № 4. С. 90.
13. Тишков В. А. О новых подходах в теории и практике межнациональных отношений. М. : Ин-т этнографии, 1989. С. 10.
14. Крецул Р Российской нации дали определение // Известие. 2017. 20 апр. URL: http://iz.ru/news/ 687767.
15. Малахов В. С. Национализм как политическая идеология. М. : КДУ, 2005. С. 31-32.
16. Нациопонимание - особая рефлексивная область систематизированных размышлений в основном на уровне философского дискурса о различных взглядах (теориях], посвященных исследованию нации и других с ней связанных социальных феноменах, в частности таких как этнос, национальные отношения, национальное сознание, национальная идентичность, национальное государство, национализм и т. п. (см.: Мосунова Н. А., Корнев Г П. Нациопонимание: поиск объективных оснований и социальное конструирование. СПб. : Алетейя, 2012. С. 13-14].
17. Поздняков Э. А. Нация. Национализм. Политика // Национализм: теория и практика: сб. ст. / РАН. Ин-т мировой экономики и международных отношений; под ред. Э. А. Позднякова. М., 1994. С. 29-30, 42.
18. В частности, с таким утверждением выступил в журнале «Полис» В. Б. Пастухов. Верно размышляя об органической связи современного государства и нации, он категорически заявляет: «.Государство и нация - это не два социальных субъекта, а один. Есть один социальный субъект - государство-нация или нация-государство» (см.: Пастухов В. Б. Национальные и государственные интересы России: игра слов или игра в слова?// Полис. 2000. № 1. С. 92].
Notes
1. The nation was understood as «a historically formed stable community of people that arose on the basis of a common language, territory, economic life and a mental makeup manifested in a community of culture» (See: Stalin I.V. Nacional'nyjvoprosileninizm[The national question and Leninism] // Sochineniya. T. 11. P. 333).
2. See: Еhngels F. Rol' nasiliya v istorii [The role of violence in history] / Marks K., Ehngels F. // Sochineniya. Vol. 21. Pp. 424-426; Lenin V I. O prave nacij na samoopredelenie [On the right of nations to selfdetermination] / VI. Lenin // Poln. Sobr. Soch. Vol. 25. Pp. 259, 263.
3. Interesting ideas about the role of the state and the nation in various variants of their mutual determination («statenation» and «nationstate») were expressed by Russian philosophers S. N. Bulgakov, N. Ya. Danilevsky, V. S. Soloviev, G. P. Fedotov, I. A. Il'in and others (See: Bulgakov S. N. Geroizm i podvizhnichestvo [Heroism and selfless devotion]. M. Russkaya kniga. 1992. Pp. 191, 192, 209; Danilevskij N. Ya. Rossiya i Evropa [Russia and Europe]. Spb. Glagol. 1995. Pp. 237-246; Solov'ev V. S. Nacional'nyj vopros v Rossii. Vypusk vtoroj [The national question in Russia. The second release] // Works in 2 vol. Vol. 1. M. «Pravda». 1989. P. 518; Fedotov G. P. Sud'ba igrekhi Rossii [The fate and sins of Russia] // Works. In 2 vol. Vol. 1. Spb. Sofiya. 1991. P. 327; Il'in I. A. Rossiya est' zhivoj organizm [Russia is a living organism] // Russkaya ideya - Russian idea. M. Respublika. 1992. P. 430.
4. Klyuchevskij V.O. Kurs russkoj istorii. CH. 1 [The course of Russian history. Part 1] // Works in 9 vol. Vol. 1. M. Mysl'. 1987. P. 42.
5. Gellner E. H. Nacii I nacionalizm [Nations and nationalism]. M. Progress 1991.
6. Ibid. P. 35.
7. Anderson B. Voobrazhaemye soobshchestva. Razmyshleniya ob istokah I rasprostranenii nacionalizma [Imagined Communities. Reflections on the Origin and Spread of Nationalism]. M. KanonPressC, Kuchkovo pole. 2001. P. 65.
8. We agree with V. S. Malakhov that many authors, both Russian and foreign, reducing social construction of Western constructivist methodology to the deliberate «manipulation», «fabrication». A thesis about nations as «imagined communities» they understood literally, as a statement about their «fabulousness», «unreality» (See: Malahov V S. Nacionalizm kak politicheskaya ideologiya [Nationalism as a political ideology]. M. KDU. 2005. Pp. 119-120). In our view, to recognize the nation's «social constructs» is admissible in the case, if we consider their origin and existence in the relationship as naturalhistorical process, on the one hand, and the conscious activity of people in the production and reproduction of itself in the state legal community, on the other hand.
9. Verderi K. Kuda idut «naciya» i «nacionalizm»? [Where do the «nation» and «nationalism» go? // Nacii i nacionalizm [Nation and nationalism] / B. Anderson, O. Bauer, M. Hroh, etc.; transl. from Engl. and Germ. L. E. Pereyaslavceva, M. S. Panin, M. B. Gnedovskiy (Seriya «Novaya naukapolitiki» [Series «New science of politics»]). M. Praksis. 2002. Pp. 299-300.
10. On the views of J. M. Beard, V. M. Mezhueva, V. N. Shevchenko, see: Nacional'noe gosudarstvo: teoriya, istoriya, politicheskaya praktika [Nation state: theory, history, political practice] // Polis - Polis. 1993. № 5-6, pp. 8-24.
11. Tishkov V A. O novyh podhodah v teorii I praktike mezhnacional'nyh otnoshenij [New approaches in the theory and practice of international relations].M. In-t of ehtnography. 1989. P. 10.
12. Tishkov V A. Ob idee nacii [On the idea of the nation] // Obshchestvennye nauki I sovremennost' - Social Sciences and modernity. 1990, № 4, p. 90.
13. Tishkov V A. O novyh podhodah v teorii I praktike mezhnacional'nyh otnoshenij [New approaches in the theory and practice of international relations] / M. In-t of ehtnography. 1989. P. 10.
14. Krecul R. Rossijskoj nacii dali opredelenie [Russian nation have defined] // Izvestie - News. 20.04. 2017. Available at: http://iz.ru/news/687767.
15. Malahov V S. Nacionalizm kak politicheskaya ideologiya [Nationalism as a political ideology]. M. KDU. 2005. Pp. 31-32.
16. National understanding is special reflective area of systematic reflection mainly at the level of philosophical discourse on the different views (theories), is devoted to the study of the nation and other associated with it social phenomena, in particular, such as ethnicity, ethnic relations, national consciousness, national identity, national state, nationalism, etc. (See: Mosunova N.A., Kornev G.P. Nacioponimanie: poisk ob"ektivnyh osnovanij I social'noe konstruirovanie [National understanding: the search for objective grounds and social construction]. Spb. Aletejya. 2012. Pp. 13-14).
17. Pozdnyakov E. A. Naciya. Nacionalizm. Politika [Nation. Nationalism. Relations] // Nacionalizm: teoriya i praktika [Nationalism: theory and practice]: Collected articles / RAS. Institute of global economics and international relations. editor E. A. Pozdnyakova. M. 1994. Pp. 29-30, 42.
18. In particular, such a statement was made in the journal «Polis» by V. B. Pastukhov. Prpperly thinking about the organic relationship between the modern state and the nation, he categorically declares: «...the state and the nation - not two social subjects, but... There's just one social subject - the nation-state or state-nation» (See: Pastuhov V B. Nacional'nye Igosudarstvennye interesy Rossii: igra slov ili igra v slova? [The national and state interests of Russia: a word game or game with words?] / / Polis-Polis.2000, № 1, p. 92).
